Страж. Тетралогия - Страница 68

— Скажем так — мы слишком хорошо знакомы и понимаем последствия, чтобы вцепляться в глотку друг другу.

Я предложил ей руку, не видя ничего криминального в одном танце. Но направляясь туда, где гремела музыка, вдруг обратил внимание, что на нас внимательно смотрит здоровенный бугай в светло-желтом меховом плаще, шляпе и с шейным платком, скрывавшим его лицо. Это был тот самый тип, что обогнал нашу карету на лохматой лошадке.

В танцевальном зале пела флейта и стрекотали сверчки. Гремели барабаны, мелодично звякали колокольцы, и мягко трубили духовые инструменты. Началась череда медленных танцев, пришедших к нам из Ровалии, и пары плавно плыли по паркету, свет был приглушен, а сотни крупных светляков мерцали на потолке, словно живые звезды.

Я обнял Софию за тончайшую талию и повел в танце, следуя сразу за высоким мужчиной с оленьими рогами и девушкой из крестьян рубежей Золяна.

От сереброглазой женщины приятно пахло кедрами, словно солнечные лучи нагрели древесную кору. Она хорошо танцевала, гораздо лучше, чем я, была невесомой и изящной. София молчала, прикрыв глаза, слушала музыку, и я украдкой бросал взоры на ее странное и в то же время прекрасное лицо.

На первый взгляд она казалась сущей девчонкой — восемнадцать, не больше. Но по манере поведения, осанке, тому, как она разговаривала, и морщинкам, то и дело появляющимся вокруг лучистых глаз, было понятно, что ведьма далеко не молода. Я не знал, кто из иных существ вмешался в ее кровь, но предполагал, что она намного старше меня.

— Возраст несущественное понятие, Людвиг, — негромко сказала София. — Во всяком случае, для моего народа.

— Вы гилин? Или альта, раз читаете отголоски мыслей?

— Ни то ни другое. Мы живем на Янтарном берегу, рядом с океаном, в лесах, где редко кто появляется.

Я не знал, кто там живет, но понял, о каком месте идет речь.

— Вы о западных лесах Эйры? Темнолесье?

— Верно. Впрочем, сейчас это неважно. Я не случайно пригласила тебя на танец и хочу, чтобы ты выслушал меня внимательно и запомнил все, что я скажу. У меня было видение, и я решила, что стоит о нем рассказать… Опасайся висельника на перекрестке, он принесет тебе беду. Бойся снежных стен, они не дадут тебе шансов. Избегай света, ведущего из мрака, — это твоя смерть.

— И что это означает? — после краткой заминки спросил я у нее.

— Не знаю, — с сожалением ответила она. — Видения просто приходят, но не всегда их можно объяснить. Иногда они не значат ничего и развеиваются, как дым на ветру.

Иногда, чтобы сбылись, должны пройти годы. А порой — осуществляются через несколько дней после своего появления. Я всего лишь проводник и буду рада, если мои слова помогут тебе.

Музыка смолкла, все еще звеня в наших ушах.

— Спасибо за танец, Людвиг, — сказала ведьма, отступая. — Если окажешься в моих землях, буду рада тебя увидеть.

— Это вам спасибо, София.

Она кивнула, принимая благодарность, и удалилась вместе с оленерогим мужчиной и горбатой старухой, облаченной в бархатную накидку. Я проводил женщину долгим взглядом, не зная, что думать о висельниках, снежных стенах, свете и тьме. Понимать ли ее слова буквально или это всего лишь образы, которые могут означать все что угодно?

— Удивительная встреча, — сказал невысокий мужчина, преграждая мне дорогу. — Помнишь меня, страж?

— Прекрасно, — холодно ответил я колдуну, с которым в последний раз виделся в лесу, во время бегства вместе с Хартвигом.

— Мой господин, маркграф Валентин Красивый, шлет тебе свои искренние пожелания доброго здоровья и надеется увидеть лично на своих землях.

— Поблагодари маркграфа от меня за столь трогательную заботу, но вряд ли я смогу посетить его гостеприимный дом.

— Его милость очень терпелив и не теряет надежды с тобой познакомиться, впрочем, как и я. У меня перед тобой должок, страж. — Он коснулся шрама на щеке, оставшегося после брошенного мной в него арбалета. — Мой благодетель очень опечалился, когда узнал, что мы упустили картографа.

— Сожалею, что тебе пришлось пережить трепку.

— Думаешь, ты сможешь отвертеться? Ты серьезно так думаешь? О тебе слишком многое известно, чтобы ты так просто ушел от ответственности.

— С интересом послушаю, что тебе известно такого, чего не известно мне, — с иронией произнес я.

— Тебе кажется, что у маркграфа нет возможности раскопать прошлое стража? — нехорошо усмехнулся колдун. — Ты родился в Арденау. Отец был сержантом в егерских войсках и погиб во время Третьей войны с Прогансу. Мать, истинная католичка, из талежских белошвеек, убита мародерами во время краткой вспышки юстирского пота. В пять лет ты оказался в приюте, в шесть — в Братстве. В молодости участвовал в двух военных кампаниях — против Прогансу, а затем против Гестанских княжеств. Показал себя неплохим солдатом. Засветился во время лисецкого бунта, когда вместе с другим стражем спас бургомистра от озверевшей толпы черни. Водишь дружбу с ведьмой и…

— Всего доброго, — рассеянно сказал я, потому что у входа в зал Проповедник махал руками и корчил страшные рожи.

Речь колдуна не тронула меня. Он, действительно, не сказал мне ничего нового и не узнал ничего тайного, так что я не стал слушать дальше и пошел к душе, зная, что здесь слуга маркграфа не станет затевать скандал. Его взгляд жег мне спину, но я плевать хотел.

— В чем дело? — спросил я у Проповедника.

— Гертруда тебя зовет, она возле кареты. Поспеши. — Он выглядел встревоженным и напряженным.