Страж. Тетралогия - Страница 45

Появившийся на чердаке Шуко ударил еще раз, и еще, и еще, кидая знаки. Но попасть в нее так и не смог. Душа с грохотом пробила в крыше дыру и была такова.

— Ты появился вовремя, — переведя дух, сказал я, все еще лежа на спине. — Очень вовремя.

— Твоему хладнокровию можно только позавидовать, — произнес цыган, разглядывая место моего сражения с лакальщицами. — Ты был на волосок, Синеглазый.

— Скажи мне то, чего я не знаю, — проворчал я, убирая оружие в ножны. — Помоги.

Он протянул руку и помог мне встать.

— Лакальщица в трансформации? — Шуко глянул на мою безжизненную руку. — Тебя сильно зацепило?

— Ерунда. Через полчаса все пройдет.

— Об этой гадине ты говорил нам с Рози?

— Угу. — Я посмотрел на дыру в крыше. Преследовать ее все равно поздно. Бегает она гораздо быстрее нас.

— Кажется, она тебя преследует.

— Это могло быть и совпадением, — заметил я и сменил тему: — Ты закончил с делами?

— Нашел троих. Судя по всему, какое-то время госпиталь останется чистым, я поставил останавливающие фигуры. Давай возвращаться в палаццо. Пауль и Рози должны уже быть там. Следует рассказать им о том, что произошло.

Я не возражал.

Мы возвращались через руины Апельсиновых кварталов — той части Солезино, которую сильнее всего разрушило недавнее землетрясение. Дома новых застроек все до одного превратились в обломки, а здания прошлых веков и те, что возвели на старых фундаментах, находились в разной степени поврежденности: от сетки трещин на желтых фасадах до едва держащихся стен, в любую секунду способных рухнуть на дорогу. Самым монолитным оказался старый дворцовый комплекс императоров прошлого, расположенный на каменистом, пребывающем в сильном запустении и поросшим лесом холме — длинная колоннада рядов и большой куполообразный храм, отстроенный последним императором в честь богов и превращенный в церковь в эпоху расцвета христианства.

Район был совершенно вымершим, он опустел еще до начала мора, поэтому за всю дорогу мы встретили лишь стаю одичавших собак, облаявших нас издали. Шуко швырнул в них камень, и этого оказалось достаточно для того, чтобы свора убралась куда подальше.

— Зачем мы пошли здесь? — недовольно спросил я у него, с трудом перебираясь через колонну, рухнувшую поперек дороги.

— Во-первых, я устал от трупов на каждом углу. Во-вторых, хочу тебе кое-что показать.

— Надеюсь, это того стоит.

— Уверен, что ты оценишь.

Я недоверчиво хмыкнул, но решил не торопить события. Спустя десять минут он привел меня к огромной груде камней, в которой с трудом можно было опознать некогда величественное здание.

— И что это? — равнодушно спросил я, оглядывая развалины.

— Логово Ордена Праведности, — осклабился цыган. — Им крепко досталось.

— Неужели никто не выжил? — изумился я.

— Верно. Достаточно серьезный удар по Ордену в этом регионе. Чтобы восстановиться, им потребуется несколько лет.

— Всему краю потребуется несколько лет, чтобы прийти в себя. И лет двадцать, чтобы восполнить население. Скоро начнется голод, затем полное безвластие, отсутствие товаров и прочие беды. Солезино придется постараться, чтобы стать таким, как прежде.

— Ну, до этого дня мы точно не доживем, если только не соберем всех существующих темных душ, — рассмеялся цыган. — Я не вижу на твоем лице особой радости.

Я пожал плечами:

— В Ордене полно гнид, все время вставляющих нам палки в колеса, но случившееся здесь меня не радует, впрочем, как и не печалит. Мне глубоко плевать на Орден, и я предпочитаю вспоминать о нем пореже. А пинать мертвецов… не по мне.

Он хмыкнул и решил ничего не отвечать.

Мы шли в молчании, и постепенно разрушенные кварталы остались позади, вновь начались улицы с трупами и немногочисленными прохожими, и я опять натянул маску. Шуко двигался чуть впереди. Он прекрасно знал город, вел меня какими-то проулками, сквозь арки внутренних дворов, где царили траур и тихий плач, мимо заколоченных лавок, через вымершие улицы. Трижды мы встречали души погибших, просивших нас о милосердии.

Продвигаясь к палаццо кардинала, я думал о странной перламутровой твари. Она была необычной, я бы даже сказал парадоксальной, и явно имела на меня зуб. Так некстати вспомнился ночной сон и эта тварь под окном. Если бы сон был реальностью, то меня бы уже не было в живых.

Я дал себе слово — прежде чем лечь спать, поставить под окном ловушку.

Какой-то пьяница прицепился к нам на перекрестке, увязался следом, вопя, что мы должны разделить с ним выпивку, прежде чем сдохнем и мухи залезут к нам в глазницы. Шуко послал его куда подальше, но выпивоха, разумеется, не отстал, лишь обиделся, полез в драку, схватил меня за куртку, за что тут же получил в зубы.

Темную душу мы встретили возле городской ратуши, среди распластавшихся мертвых и умирающих. Она сидела, поджав под себя ноги, и впихивала в немаленькую пасть оторванную человеческую руку, хрустя костями и противно чавкая. Мы разобрались с ней довольно быстро, хотя и привлекли внимание местных. Вместо благодарности в нашу сторону понеслись проклятия, так что пришлось уходить довольно быстро. Завернув за угол, мы со спокойного шага перешли на бег и пронеслись несколько кварталов, путая следы.

Сейчас многие готовы убить стражей хотя бы за то, что нам не надо бояться мора. А драться с горожанами, даже если это человек пятнадцать — двадцать и половина из них уже болеют, — глупейший и ненужный риск. Лучше убраться подобру-поздорову. Мы поступили совершенно верно, так как, свернув на поднимающуюся наверх, увитую виноградными лозами улочку, услышали в отдалении гневные крики преследователей.