Страж. Тетралогия - Страница 448

448

Намек был понятен, и законница вскинулась, собираясь возразить, что ребенку подсказывают, как следует ответить, но Маркетте быстро коснулся ее руки и покачал головой. Не стоит все портить, говорил его взгляд.

Невзрачный посланник кардинала ди Травинно кивнул на невысказанный вопрос Эрика, подтверждая слова стража. Мол, решать только тебе.

— Я не хотел бы, чтобы вы были рядом! — выпалил мальчик и произнес гораздо спокойнее: — Но я не против, если вы будете приезжать раз в месяц и продолжать учить меня. В течение четырех-пяти дней. Это возможно?

С этим вопросом он обратился к директору школы, и Иоганн, покосившись на Мириам, сказал:

— Можно подумать о таком варианте. Если, конечно, это не помешает твоим основным занятиям.

В глазах Мириам появилось то выражение, которое появляется у голодной кошки, когда перед ней ставят миску с молоком. Так что я перестал удивляться. Все представление с обучением разыграно от начала до конца.

— Мы согласны. — У Клаудио Маркетте был такой вид, словно его карманы набили флоринами, хотя он ожидал, что погонят плетьми. — Если, конечно, у Риапано нет возражений.

Молчаливый посланник был не против.

— Ну, вот и славно! — Мириам порывисто встала. — Думаю, нам всем вместе стоит решить организационные вопросы. Людвиг, если тебе не сложно, проводи Эрика до калитки.

Мы с мальчиком вышли в темный коридор, я закрыл дверь и, пройдя десять шагов, спросил:

— Мириам научила тебя, что говорить?

— Да. — Он не выглядел особо довольным. — Сам-то я не слишком хочу учиться у них.

— Тогда зачем соглашался?

Он скривился:

— Магистры приказали. Они считают, что это будет полезно не только мне, но и Братству. Сказали, что потом я все пойму.

Арбалетный болт прилетел из мрака, свистнул между нашими головами и гулко стукнулся в дальнюю стену. Я тут же сгреб мальчишку в охапку и нырнул за первую попавшуюся преграду — чучело ругару.

— Это…

— Помолчи! — оборвал я его. — Стой здесь. Не высовывайся.

Второй болт с сухим стуком ударил в грудь оборотня, выбив из чучела вековую пыль. Эрик чихнул.

Звать на помощь было нельзя. Мало того что выскочившие из зала в коридор не сразу поймут, что происходит, и их могут убить, так еще и законники поднимут вой, что их бывшему подопечному опасно находиться в Арденау, где в каждом темном углу скрываются убийцы.

— Стой здесь, — повторил я. — Обещаешь?

Он, совсем не испуганный, кивнул.

Я выскочил на открытое пространство, преодолел светлый участок, нырнул в темный, туда, где окна были закрыты драпировками, и тут же отпрянул в сторону, снова разминувшись с арбалетным болтом.

Надо признать, стрелок хоть и мазал, но заряжал оружие довольно быстро. Я слышал, как механизм взводит тетиву, и успел преодолеть еще двадцать ярдов, наконец-то поняв, где прячется урод. Сразу за композицией из старг, изучающих человеческий скелет.

Разглядеть его не получалось — тень там была слишком густая. Я лишь почувствовал движение, прыгнул в сторону, прижимаясь к кабану, на котором сидел визаган. Болт со страшной силой ударил в кабанью морду, я выскочил из укрытия, видя, как человек убегает по перпендикулярному темному коридору.

Он был удивительно быстр. Я преследовал его до Паутинного зала, потеряв среди лестниц ярусов. Дальше не пошел, здраво опасаясь, что на этот раз убийце повезет больше и он осуществит задуманное.

В конюшне кроме запаха лошадей, сена, овса и свежей воды, пахло еще и яблоками. Целая бочка прошлогодних сморщенных плодов стояла в углу. Карл запустил в нее руку, выудил три штуки. Одно бросил мне, другое Альберту, третье оставил себе.

Ученик Мириам за время, что мы не виделись, раздался в плечах, стал еще чуть повыше, из его темных глаз почти исчезла неуверенность, что то и дело появлялась, когда мы познакомились в Шоссии. Яблоко он, подумав, кинул обратно в бочку.

— Недостаточно свежо для тебя? — белозубо усмехнулся Карл.

— Не хочу объедать лошадей, — в тон ему ответил парень и, заметив, что я направился вдоль стойл, предупредил: — Характер у него в лучшую сторону не изменился, Людвиг. Меня он терпит, потому что я с ним вожусь и выезжаю, но и то порой не знаю, примет или прибьет. Двоих конюхов едва не покалечил, и они стараются подходить к нему как можно реже.

— Угу.

Конюшня была чистой и светлой. Такой, какой я всегда ее помнил. С высоким балочным потолком, свежей соломой, яслями и кормушками, расположенными для каждой лошади на разном уровне так, чтобы тем было удобно и есть, и пить.

Караковый жеребец ровалийской породы, мощный, с лоснящейся шкурой, ухоженной гривой, гибкой шеей и стройными ногами, встретил меня в глубокой тишине. Я вошел к нему, и несколько секунд мы смотрели друг на друга.

Наконец конь сделал несколько осторожных шагов вперед и положил голову мне на плечо, тяжело вздохнув, будто зная, что его хозяйка больше никогда не вернется. Я потрепал Вьюна по шее, сказав:

— Сто лет не виделись.

Дал ему яблоко, слыша, как двое моих спутников подошли, но не рискуют заходить в стойло.

— Что с ним теперь будет? Раз госпожа Кристина… — Альберт не закончил.

— Не знаю. Но я что-нибудь придумаю.

— Возьмешь себе?

— Нет. Я слишком много путешествую там, где не могут проходить лошади. Кристина, в отличие от меня, никогда не носилась по пустошам, лесам и горам, предпочитая работать в городах. Если возьму его, то рано или поздно придется где-нибудь оставить. Вьюн этого точно не заслужил. Вот разберусь с делами и решу, что с ним делать дальше.

448