Страж. Тетралогия - Страница 321

К оглавлению

321

— Раз ты понял так рано, то почему поплыл?

— А у меня есть выбор? — нехорошо усмехнулся я. — Разгоряченным от крови наемникам все равно, кто перед ними, страж, князь или зеленщик. К тому же зачем обрекать женщину и ребенка на верную смерть. Я не жалею о своем решении. Хотя меня и ждет неприятный разговор в Арденау.

— Я даю слово, что никто в Братстве не узнает о твоей помощи.

Плевать я хотел на его слово. У меня уже была возможность убедиться, что частенько благородные сдерживают свои обещания не чаще, чем простолюдины.

— Меня больше беспокоит сделка, которую я заключил с кожевником. Он солгал мне?

Князь запустил руку под плащ, извлек длинную полоску бумаги, передал княгине, а та с благожелательной улыбкой протянула мне.

— Здесь имя, которое ты искал. Этот Иржик здорово мне помог. Когда я стану королем, он получит баронство.

— Если выживет в городской резне, ваша милость.

Город скрылся за поворотом, теперь был виден лишь дым, коптящий утреннее небо…


На берегу нас уже ждали. Десяток тяжело вооруженных молчаливых всадников, запряженная четверкой лошадей закрытая повозка и мой старый знакомый в простой серой рясе клирика.

Пугало, мрачное и торжественное, стояло рядом со мной, перекладывая из ладони в ладонь несколько поднятых с земли камушков.

— Прощай, страж, — сказал князь. — Я не забуду твою помощь, пускай она и была тебе навязана.

— Ответьте на один вопрос, ваша милость. — Я все-таки решился его спросить. — Почему вы оставили город и бросили тех, кто был с вами?

Мое любопытство ему не понравилось, он нахмурился, но все же ответил:

— Одна битва проиграна. Но не сражение. Те, кто были со мной и смогут выжить, — будут вознаграждены. Те, кто погибнут… я помолюсь за них.

Как все просто. Он собирается отделаться от своей совести молитвой, которая, скорее всего, мало что для него значит.

Он запахнулся в драный плащ кожевника и поспешил к скакуну, которого держал под уздцы один из наемников-телохранителей. И я смотрел, как уходит мятежный князь и предатель, с моей невольной помощью получивший свободу.

Княгиня, прежде чем сесть в карету, с благодарностью кивнула мне, и через минуту маленький отряд уже поспешил на восток.

Я остался наедине с отцом Мартом.

— Погода быстро портится, — сказал я ему. — Вот-вот пойдет снег.

— Ноябрь будет суровым, — негромко произнес тот. — Вы обижены?

— Мне не слишком приятно, что меня используют, отец Март.

Он не отвел глаз.

— Вполне понимаю. Но обстоятельства заставили меня действовать именно таким способом.

— Зачем Церкви князь? Чем он лучше того же Горловица?

— Вы мало что смыслите в политике, Людвиг. — Инквизитор улыбнулся, смягчая свои слова. — Жиротинец меньшее зло, потому что Горловиц чудовище. Им нельзя управлять, и, стоит ему взойти на трон, прольется еще больше крови, а Церковь потеряет здесь свои позиции, что будет на руку кацерам из Витильска. Чергий — слишком важный регион для того, чтобы не попытаться его удержать. К тому же никому не нравится, какие зелья он использует. Вы видели эти ядра?

— Видел. Не жалуете прогресс?

— Это не прогресс, Людвиг. Это ад. От него погибнут тысячи тысяч. Я уже напал на след изготовителя зелий и до конца года отправлю его на костер. Таким вещам и такому оружию не место в мире Господа.

Я вздохнул, понимая, что в чем-то он прав.

— А Горловиц?

— Пока он на коне. Но рано или поздно совершит ошибку. И тогда инквизиция будет рядом. Князей легко заменить.

— И на свободное место придет Жиротинец? Вы не думали, что чергийцы не примут его?

У него была веселая улыбка, а тон ровным, но они не обманули меня:

— Знание — враг веры. Так что лучше вам не знать.

И я понял. Млишек Жиротинец — это прошлое. Он никому не нужен и, думаю, долго не проживет. Зачем предатель, когда жив его чудом спасшийся наследник. Церкви вполне достаточно этого козыря.

— Ну, мне пора. Надо вывезти его милость прежде, чем новые хозяева Морова опомнятся. Надеюсь, Зденек Блажек смог сполна расплатиться с вами за ту помощь, которую вы оказали инквизиции и мне лично. Доброго дня, Людвиг. Берегите себя.

И он уехал, а я, оставшись в одиночестве на холодном берегу Будовицы, достал из кармана бумажку, развернул ее и вместе с Пугалом, заглянувшим через плечо, прочитал: «Франческа Джакометти, надзиратель Ордена Праведности в Дерфельде».

История третья
ЛЕЗВИЕ ДОЖДЯ

Город Штайнллан, находящийся в западной части княжества Лезерберг, славился двумя вещами. Во-первых, чудесной карамелью, ее использовали для приготовления не только сладостей, но и местного пива, которым гордился весь край. Во-вторых, отвратительной работой городской стражи. Местные силы правопорядка мышей явно не ловили, поэтому в городе развелись личности, встречаться с которыми было опасно не только для кошелька, но и для жизни.

В особенности ночью.

В этот раз мне пришлось познакомиться с обеими достопримечательностями славного Штайнллана.

Поочередно.

Сначала пришлось вылавливать проказника, свившего себе гнездо в самом сердце карамельной лавки. Душа отличалась крайне своеобразным юмором и вылила на меня целое ведро липкой, сладкой мерзости. И пока я пытался подбить темную сущность знаком, она каким-то образом умудрилась материализовать у меня во рту кусок мыла. В общем, когда дело было сделано, ощущал я себя премерзко и с виду походил на карамельного человечка — героя местных легенд. Даже Пугало, попробовав оставшуюся на моих плечах субстанцию пальцем, посмотрело на меня с жалостью.

321