Страж. Тетралогия - Страница 252

252

— Ты считаешь, я была неправа? — Мириам стояла в дверях, глядя на меня сверху вниз.

Я выдержал ее взгляд:

— Спустя годы я в силах признать, что истина была где-то посередине.

— И на том спасибо. С тобой она была никем, Людвиг. Ты гораздо талантливее и способнее ее. В работе не прошло и года, как она стала зависимой от тебя. Так очень часто случается, когда люди долго действуют в парах. Пример Розалинды был у нас перед глазами. Некоторые без партнера теряются, а это первый и последний шаг к гибели. Я пыталась защитить ее, как могла.

Я рассмеялся:

— У тебя получилось, Мириам. Теперь она страж. Настоящий. Никак не зависящий от других. И поговаривают, что года через два ее могут сделать магистром. Я рад этому, как никто другой. И поэтому повторяюсь — не злюсь на тебя.

Она покачала головой:

— Не я заставила ее сделать окончательный выбор.

— Я знаю. Но ты все сделала, чтобы внушить ей идти вперед, к кольцу магистра. Беда лишь в том, что она стала независимой от меня, но зависимой от тебя. Порой, глядя на нее, я начинал ловить себя на мысли, что в некоторых вопросах она стала твоей копией.

— Ты заблуждаешься, — жестко ответила Мириам. — Поддержала она меня тогда правильно. Жду тебя за ужином. У меня есть новости.

Она ушла, а мы с Проповедником несколько минут сидели в тишине.

— В чем Кристина поддержала Мириам?

Я не хотел отвечать и все-таки сказал:

— На одном из советов магистры рассматривали вопрос о том, чтобы приписать нескольких стражей к свитам князей и королей ведущих государств. Мол, чтобы люди Братства всегда находились рядом с теми, кто правит миром. В этом видели пользу. Стражи будут защищать влиятельных господ от темных душ, если те окажутся рядом, ну и делать так, чтобы всем нам было хорошо. Нескольким государствам эта идея понравилась, и магистры выбрали какое-то количество человек. В том числе меня, Кристину, Львенка и Ганса. Криста считала, что это важно для всех братьев и сестер, а мы — что затея пустая трата времени. Сидеть во дворце, когда на дорогах темных душ с избытком и работа не терпит?.. В общем, мы отказались. С большим скандалом. А она согласилась, считая, что мы неправы. Доказать что-то друг другу у нас не получилось. Я отправился на первом же попавшемся дилижансе в какую-то дыру, Криста — в Бробергер. А потом, через год, когда все обернулось мыльным пузырем, потому что стражи, как мы и говорили, больше походили на придворную диковинку или шутов, чем на стражей, Мириам перетащила ее в Арденау. С тех пор я Кристину больше не видел. Ладно, это дело прошлое. Пойдем послушаем новости.

Стол уже был накрыт к ужину, Альберт сидел напротив магистра, и, когда я вошел, она сказала:

— Я поговорила с теми, к кому меня допустила инквизиция. Никто не знает о колдуне, способном двигаться в пылевом смерче. Во всяком случае, чтобы такой человек жил где-то поблизости от города. Но я была очень любезна с отцом-инквизитором Лёгстера, у нас оказался один общий интерес — книги Фомы Саронского. Я обещала переслать ему выписки из одного редкого тома, и он обмолвился, что сейчас в застенках святого официума держат человека из Шлёгентарга. Он обвиняется в колдовстве, точнее, в том, что может взглядом строить из песка и пыли разнообразные фигурки.

— Песок и пыль… Это близко к тому, что мы ищем, — сказал я.

— Верно. Поэтому завтра с утра у нас будет несколько минут для разговора с ним.

— Зачем ему говорить с нами? И почему ты считаешь, что мы обязательно услышим от него правду?

— Потому что я безбожная лгунья, — не поведя бровью, ответила она. — Если надо, я скажу, что ему заменят костер заключением, что его помилуют, в конце концов, пусть он только расскажет то, что я хочу знать.

— А если он попросит стать его матерью? — хмыкнул я, поглядывая на нахмурившегося Альберта.

— Я готова усыновить его на несколько минут. Мне нужна информация, я хочу покончить с этим и как можно быстрее вернуться в Арденау.

Еретиков держали за городом, в мрачноватой башне, раньше защищавшей Лёгстер с северо-востока и закрывающей песчаную косу, выдающуюся далеко в море, куда в прежние века частенько высаживались воины из Ньюгорта. Теперь свое сторожевое значение башня давно потеряла, вокруг нее отстроили несколько угловатых каменных зданий, обнесли стеной и передали в руки святого официума, дабы тем было, где защищать веру и изничтожать ересь во всех ее проявлениях.

Я бы сказал, что крепость Серая кукушка, как ее называли местные, была как раз из таких, куда попасть гораздо легче, чем выйти. И это при том, что никакой особой охраны, кроме привратника в замызганном переднике, видно не было. Он открыл нам ворота, с неудовольствием покосился на Мириам и махнул в сторону самого ближнего дома.

— Идем, — сказала мне магистр.

Альберта она с собой не взяла, аргументируя это тем, что инквизиция допустила в тюрьму только двух стражей.

Она подошла к двери, пригнулась, чтобы не задеть низкую притолоку, и скрылась в чреве здания. Комната, куда мы пришли, оказалась обычной и совершенно непохожей на те места, где допрашивают колдунов. Ни тебе охранных знаков на стенах, ни литых медальонов на потолке, вытягивающих колдовской дар, ни жаровни, ни дыбы, ни даже груши, которую так любят запихивать в тех, кто балуется колдовством, дабы добиться от них признания.

Был лишь стол с прикрученными к полу ножками и бледно-голубой скатертью, на которой лежало несколько листков бумаги. Три стула — причем один из них также крепился к полу, — люстра-колесо с погасшими свечами, занавески на чисто вымытом окне, два цветочных горшка с молодой геранью и свернувшийся между ними бело-рыжий котяра, принимающий солнечные ванны и поленившийся открыть глаза, когда мы вошли.

252